Меню
| •Жития святых | Рассказы для детей | Стихи | Воспитание | Бди | Детский Фотоальбом | Тематические ссылки | Разное |
Романов-на-Мурмане. Детская страничка. Жития святых для детей. Жития святых. Книга четвертая. (Скачать архив)
|
|
КНИГА ЧЕТВЕРТАЯ
СЕСТРИЧЕСТВО ВО ИМЯ ПРЕПОДОБНОМУЧЕНИЦЫ ВЕЛИКОЙ КНЯГИНИ ЕЛИЗАВЕТЫ МОСКВА 2000 Художник Михаил Иванов |
Праведный
Филарет Милостивый
(Память его празднуется 1/14 декабря.)
Праведный Филарет жил в деревне Амния в Пафлагонии, в Малой Азии. Он женился на девушке по имени Феозва из родовитой и богатой семьи, и у них родилось трое детей — сын Иоанн и две дочери.
Бог благословил Филарета и во всем даровал ему изобилие: огромные стада, плодородные земли, полные закрома и множество слуг, так что он был одним из самых богатых людей в своей стране и самым добрым — подавал нищим, кормил голодных и принимал у себя в доме странников, а если кто-нибудь просил у него вола, или осла, или коня, или одежду, или пищу, то он отдавал с радостью. От такой щедрости он понемногу стал беднеть, но не изменял своему обычаю.
Настало время, когда у Филарета остался только дом да поле, а все земли, сады и огороды разделили между собой соседи: кто выпросил, а кто и просто так забрал. И стада свои он потерял — тогда на Пафлагонию напали персы и увели всю его скотину; уцелели только пара волов, конь и корова.
Как-то раз Филарет пошел на поле — работает и благодарит Бога, что по заповеди Господней в поте лица добывает свой хлеб. А в тот день у одного бедного крестьянина издох вол, на котором он пахал; скотина была чужая, и надо было отдавать ее хозяину. Крестьянин очень огорчился и подумал: “Как жаль, что Филарет обнищал! Раньше стоило только попросить, и он бы мне помог. Ну, все равно, пойду к нему — он меня хоть пожалеет”.
Услышав о несчастье, святой бросился выпрягать одного из своих волов.
— Как же ты отдаешь вола из упряжки, — удивился крестьянин, — ведь у тебя нет другого? — Есть, есть дома еще один, бери, брат,— ответил Филарет и пошел домой.
Жена встретила его у ворот и спросила:
— Где второй вол?
— Пока я отдыхал, он ушел — может, заблудился, а может, кто его увел, не знаю.
Феозва расстроилась и отправила сына на поиски. Мальчик обошел всю деревню и наконец нашел пропажу у бедного крестьянина.
— Как ты смел запрячь чужого вола? — закричал Иоанн. — Где ты его взял? Это отец потерял — отдавай сейчас же!
— Не сердись, я ничем не провинился перед вами. Твой отец, святой человек, пожалел меня и сам отдал мне его.— И крестьянин рассказал, как все было.
Смутившись, мальчик пошел домой. Феозва страшно рассердилась и долго ругала мужа, укоряя его, что он не думает о семье.
Через несколько дней подаренный вол наелся какой-то ядовитой травы и издох.
— Согрешил я перед тобой и перед твоими детьми,— сокрушался крестьянин. — Видно, не надо было мне брать твой подарок.
Филарет тут же привел второго вола и сказал:
— Бери, брат, веди его к себе. А то я уезжаю и не хочу, чтоб рабочая скотина без меня разленилась.
В скором времени Филарет отдал воину, которому надо было явиться в полк в полном боевом снаряжении, своего коня, и тогда от всего богатства остались у него только корова с теленком, осел и несколько пчелиных ульев.
Однажды к нему пришел бедный крестьянин из дальней деревни.
— Я слышал, что твои подарки приносят в дом богатство,— сказал он.— Дай и мне, как благословение, теленка из твоего стада.
Блаженный с радостью исполнил его просьбу, пожелав, чтобы Господь во всем ниспослал крестьянину изобилие, и они распрощались.
Корова, не найдя теленка, стала жалобно мычать. Узнав, что произошло, все домашние очень огорчились, а Феозва расплакалась.
— Сколько еще нам терпеть! — рыдала она.— Мало ты над семьей издевался, так теперь и скотину не пожалел, отнял теленка у матери! И кого ты осчастливил? У него теленок издохнет, а у нас корова будет реветь — всем только хуже.
Хозяин побежал за крестьянином и закричал:
— Вернись, брат! Корова наша мучается без теленка, мычит у ворот!
Тот грустно подумал: “Видно, я недостоин получить от этого праведника и малую скотинку”,— и повернул обратно.
— Брат, вот жена говорит, что я нехорошо поступил, разлучив теленка с матерью, и она права. Бери вместе с теленком и корову и ступай с миром. Господь да благословит тебя, и пусть у тебя будет такое же стадо, как раньше было у меня.
Счастливый крестьянин пошел домой. И в самом деле через несколько лет у него было огромное стадо.
Наступил голодный год. Праведник обнищал до крайности; он отправился к своему другу в дальнюю деревню, взял у него взаймы шесть мер пшеницы и довольный вернулся домой.
Когда все наелись и хозяин прилег отдохнуть с дороги, к ним постучался нищий и попросил подаяния. Филарет встал и пошел к жене, которая в это время просеивала зерно.
— Я бы хотел дать этому человеку меру пшеницы, — сказал он.
— Сперва дай нам с детьми по одной мере, да служанке одну, а если останется что-нибудь, отдавай кому хочешь,— ответила она.
— Ты забыла про мою долю! — рассмеялся Филарет.
— Зачем тебе еда? Ты ведь у нас ангел, а не человек! — рассердилась Феозва.
Он насыпал нищему две меры пшеницы. Тогда жена сказала с сердцем:
— И третью насыпай, очень уж у тебя много зерна! Филарет так и сделал, а оставшееся забрала Феозва.
Когда все было съедено, она выпросила у соседей взаймы полхлеба, сварила похлебку из лебеды и накормила детей, а мужа не стала даже звать к столу.
Услышав, что Филарет бедствует, один из старых друзей прислал ему сорок мер пшеницы и обещал прислать еще столько же, когда хлеб кончится.
Жена сразу же перестала сердиться, она кротко попросила выделить им с детьми часть. “А со своей долей делай что хочешь”, — добавила она. Святой взял себе пять мер зерна и в два дня все раздал нищим. Феозва снова стала злиться и решила есть с детьми тайком от мужа. Однажды он вошел к ним, когда они обедали, и сказал:
— Дети, накормите меня — пусть не как отца, а хоть как странника.
Они засмеялись и пустили его к столу.
Когда у Филарета из всего имущества осталось несколько пчелиных ульев, он начал кормить медом нищих, и его запасы быстро истощались. Домашние, видя, что скоро им самим нечего будет есть, опустошили последний улей. Настал день, когда он привел на пасеку нищего, открыл улей, а там ничего не оказалось. Тогда блаженный снял с себя верхнюю одежду и отдал бедняку.
— Где одежда? — спросила его жена, когда он пришел домой.
— На пасеке оставил,— ответил Филарет.
Феозва перешила ему одежду из своего платья, и так он и ходил.
В те времена в Византии правила благоверная царица Ирина с сыном Константином. Когда Константин достиг
совершеннолетия, ему стали подыскивать невесту — красивую, с добрым нравом и благородного рода. По всей стране разослали гонцов.
Дошли посланные и до пафлагонской деревни Амния. Большой, красивый дом Филарета был виден издалека, и гонцы сразу направились к нему, решив, что там живет богатый и знатный человек. Хозяин обрадовался гостям, вышел им навстречу, низко поклонился и пригласил в дом.
— Феозва,— позвал он жену,— приготовь нам хороший ужин, ведь люди пришли издалека — и какие хорошие люди!
— Откуда я вам возьму ужин? У нас ничего нет — лебеду могу сварить, и то без масла. Не помню уже, когда мы ели масло...— ответила она.
— Ты только огонь разведи и сотри пыль с парадного стола из слоновой кости, а Бог, дающий пищу всему живому, пошлет и нам праздничную еду для гостей,— сказал ей Филарет.
И правда, стоило ей развести огонь, как один за другим стали приходить соседи; они принесли хлеб и вино, баранину, телятину, кур и разные вкусные вещи.
— У моей старшей дочери есть три дочки, — сказал Филарет.— Они всегда сидят в своей комнате и не выходят к чужим. Но если вы хотите с ними познакомиться, я вас провожу.
Гонцам приглянулись смиренные и красивые девушки. Они не стали искать других невест, а выбрали старшую внучку Филарета, по имени Мария — она была высокая и больше всех подходила царскому сыну, — и вместе с родителями, дедом и со всеми родственниками повезли в Константинополь.
Царю представили на выбор десять красивых и благородных девиц, собранных со всей страны. Все они были знатнее и богаче нищей Марии, но, глядя на них, она не смущалась и не унывала, а полагалась на волю Божию и на молитвы своего деда.
Ее ввели к Константину последней, вместе с родными; все отметили красоту и скромность девушки. От смущения она раскраснелась, еще больше похорошела и так понравилась царю, что он сразу обручился с ней.
Одну сестру Марии просватали за царского придворного, другую за правителя лангобардов; а семью своей невесты Константин осыпал почестями и подарками.
Теперь жена и все домашние Филарета просили у него прощения за прошлые обиды и благодарили за то, что ради его милостыни Господь послал им такой почет и богатство.
Все обрадовались и начали хлопотать, а блаженный старец пошел по округе собирать нищих, прокаженных и калек. Собрав человек двести, он привел их к дому, оставил у ворот и спросил своих домашних:
— Дети мои, все ли у вас готово? Гости уже пришли.
Как же были изумлены жена и дети Филарета, когда вместо царя и придворных в дом вошли нищие и убогие. Многим не хватило места за столом, и им пришлось сесть на пол.
Увидев, что хозяин тоже уселся на полу и ухаживает за гостями, домашние поняли, Какого Царя он имел в виду — что это Сам Царь Небесный пришел к ним в дом.
Свою часть имения, пожалованного Константином, Филарет Милостивый продал и раздал нищим; когда царь узнал об этом, он стал давать ему на милостыню много золота, так что праведник никогда больше не нуждался в деньгах.
Он, хотя и был дедом царицы, не пожелал никакого титула, ни сана, не носил дорогой одежды и золотого пояса, а жил в смирении, исполняя заповеди Господни.
Получив извещение от Бога, что ему скоро предстоит умереть, Филарет тайно пришел в монастырь в Константинополе и там, благословив жену, детей и внуков, преставился ко Господу. О нем плакали все от царя с царицей до последнего нищего, потому что не было в той стране второго такого милостивого человека. После кончины мужа Феозва отправилась на родину и пожертвовала много денег на посстановление церквей, разрушенных персами. Она устроила монастыри, приюты для странников, больницы и богадельни, а потом вернулась к своей внучке царице Марии в Константинополь, где и скончалась с миром, и похоронили ее возле гробницы праведного Филарета.
Сорок мучеников Севастийских
(Память их празднуется 9/22 марта)
Когда в древние времена бывали гонения на христиан, языческие правители заставляли всех приносить жертвы идолам — ив первую очередь это касалось христиан-воинов.
В римском войске в полку, который стоял в армянском городе Севастия, служили сорок друзей, очень смелых и доблестных воинов и настоящих христиан; конечно, они отказались приносить жертву языческим богам.
Их посадили в тюрьму. Вечером, когда они пели псалом “Живый в помощи Вышняго”, им явился Сам Господь, укрепляя их на предстоящие страдания. Семь дней друзья провели в темнице, а потом их повели на суд.
— Чего нам бояться? — сказал товарищам воин по имени Кирион. — Бог всегда помогал нам в сражениях. Помните, какой был бой, когда все наши полки бежали, а мы остались одни посреди врагов? Как мы помолились Богу и вырвались из окружения? И ведь никто из нас даже не был ранен! А теперь с нами воюет всего один невидимый враг — сатана. Нас-то сорок, где ему победить? Помолимся от всего сердца Господу!
И они, как всегда идя в бой, запели псалом “Боже, во имя Твое спаси мя”.
На судилище правитель велел бить воинов камнями, но слуги, швыряя булыжники, попадали друг в друга. Тогда он сам прицелился в одного из мучеников — но угодил в военачальника, гонителя христиан, и разбил ему лицо.
Мучеников повели к озеру неподалеку от города и раздетых поставили на лед. Была зима, и стоял лютый мороз с ветром. На берегу нарочно затопили баню, чтобы тот, кто не вынесет пытки и отречется от Христа, мог согреться. Вечерело, и мороз усиливался. Тела христиан быстро покрывались ледяной коркой. И один не выдержал: он побежал прочь от товарищей к жарко натопленному дому. Но едва ступив на порог бани, несчастный упал замертво и растаял, как воск.
— Господи, Тебя хвалит вся тварь, огнь, град, снег, лед и дыхание бури, — пели мученики. — Услышь нас, да не потопит нас буря водная, помоги нам, Боже Спасе наш!
И внезапно их словно солнцем осветило. Свет был теплый, как летом, он растопил лед и согрел воду. Стражи на берегу спали, только один слушал, как они молились, и размышлял — почему эти люди все еще живы? Тут он увидел какой-то необыкновенный свет, льющийся с неба, — это на головы святых спускались тридцать девять сверкающих венцов.
— Почему тридцать девять? — подумал стражник.— Ведь воинов было сорок. — И понял, что сорокового венца нет, потому что один из них не выдержал испытания.
Тогда стражник сбросил с себя одежду и побежал по льду, крича:
— Я тоже христианин!
Встав рядом со святыми, он взмолился:
— Господи Боже, верую в Тебя! Причти меня к их числу и сподоби пострадать с Твоими рабами, чтобы и я был достоин Тебя.
Так восполнилось число сорока мучеников. Дьявол, видя, что ему не удалось взять над ними верх, принял образ человека и громко стенал:
— Горе мне! Эти люди победили, что мне теперь делать? Сожгу их тела и брошу в воду, чтобы ничего от них не осталось!
Наутро правитель и военачальники пришли к озеру и изумились и разгневались, увидев, что христиане живы. Правитель велел молотом разбить им голени, отчего святые и предали души Богу.
Их тела привезли на берег реки и сожгли там, а кости бросили в воду. Но Господь не попустил, чтобы погибла хоть одна частица святых мощей. Через три дня сорок мучеников явились во сне Севастийскому епископу Петру и сказали:
— Вынеси нас ночью из реки.
Когда в темноте их вынимали из воды, останки мучеников сияли, как звезды, и то место, где лежала хоть самая маленькая частица, освещалось Божественным светом. Так и все страдавшие за Христа и получившие от Него венцы, сияют в мире, как светила, на спасение всем верующим в Отца и Сына и Святого Духа.
Преподобный Досифеи
(Память его празднуется 19 февраля/4 марта)
В те времена, когда в пустынях Палестины, Сирии и Египта процветали монастыри и подвизались отшельники, в одном городе жил юноша по имени Досифеи. Родителей у него не было, и он воспитывался в доме своего родственника, богатого и знатного военачальника.
Приемный отец любил его и заботился о нем, так что Досифей ни в чем не нуждался. Только он никогда не слыхал слова Божия.
Однажды слуги заговорили при нем о Иерусалиме. Досифею захотелось побывать там, и он стал просить, чтобы его отпустили в святой град. Отказа ему ни в чем не было, и вскоре юноша отправился в Палестину.
В Гефсимании он увидел изображение Страшного суда. Досифей с изумлением разглядывал грешников и геенну огненную, как вдруг заметил, что он не один — рядом стояла Женщина в багряном покрывале. Она заговорила с ним об адских муках и о грехах; Досифей, в жизни не слыхавший ничего подобного, молча внимал каждому слову.
— Госпожа, а что делать тому, кто не хочет попасть в ад? — наконец спросил он.
— Постись, не ешь мяса и часто молись,— ответила Она и стала невидима.
Досифей кинулся искать Ее, все обошел — но больше не встретил Пречистой Богородицы.
Он стал свято соблюдать полученные заповеди, так что его спутник, друг военачальника, забеспокоился, как на это посмотрят родные юноши.
А простые воины сказали Досифею:
— Так, как ты, мирские люди не живут; если хочешь поститься и молиться, иди в монастырь, там спасешься.
Досифей не знал, что такое монастырь, и ответил:
— Ведите меня, куда хотите, сам я не знаю, куда идти. Его отвели в монастырь аввы Серида. Авва позвал к себе преподобного старца Дорофея и сказал:
— Вот, отче, привели ко мне юношу. Говорят, он хочет жить в обители; боюсь, как бы не оказалось, что он убежал из дому и что-нибудь украл,— уж очень он не похож на тех, кто поступает в монастырь. Поговори с ним.
Как авва Дорофей ни расспрашивал юношу, он на все получал ответ:
— Хочу спастись.
Тогда старец сказал авве Сериду:
— Отче, прими этого юношу, ничего дурного в нем нет.
— А ты, отче Дорофей, возьми его к себе, — ответил игумен.
Преподобный Дорофей по смирению не хотел принимать ученика, но оказал послушание монастырским старцам и взял Досифея к себе.
В первый день, когда пришло время обедать, отец Дорофей сказал юноше:
— Ешь досыта, потом скажи мне, сколько ты съел.
— Отче, я съел целый хлеб и еще половину,— сказал Досифей, пообедав.
— И хватило тебе? — спросил старец. — Ты не голоден?
— Я сыт,— ответил юноша.
— Завтра раздели половину еще пополам и съешь целый хлеб с четвертью, — сказал старец.
На следующий день после обеда авва Дорофей спросил ученика: — Досифей, ты голоден?
— Немного,— ответил тот.
Через несколько дней старец снова спросил юношу, хватает ли ему еды.
— Да, отче, за твои молитвы я не чувствую голода.
— Тогда ешь хлеб и полчетвертушки,— велел авва.
И так с Божией помощью мало-помалу Досифей стал довольствоваться малым ломтем хлеба; ведь и в еде бывает привычка — кто сколько привыкнет, столько и ест.
Досифей во всем слушался своего старца и каждое его слово исполнял как приказание. В первое время юноша очень громко разговаривал, авва Дорофей однажды сказал ему в шутку:
— Ну, Досифей, тебе надо вина принести!
Ученик пошел, принес полную чашу вина и хлеб и поставил перед старцем, ожидая, что тот благословит еду и питье.
Отец Дорофей удивленно посмотрел на него и спросил:
— Чего ты хочешь, Досифей?
— Ты велел принести вина — благослови, — отвечал тот.
— Неразумный,— сказал старец,— я сказал про вино, потому что ты кричишь, как пьяный дикарь.
Досифей поклонился старцу в ноги, унес вино и с тех пор говорил тихим голосом.
Однажды он пришел к преподобному Дорофею и попросил объяснить ему одно место из Священного Писания. Старец же не хотел, чтобы Досифей входил в толкование Писаний, но считал, что ему лучше быть в смирении, и, когда ученик задал ему вопрос, он ответил:
— Не знаю.
Досифей пришел в другой раз, и снова старец сказал:
— Не знаю. Иди спроси игумена.
Ученик нимало не колеблясь направился к авве Сериду. А преподобный Дорофей успел заранее предупредить его и попросил, когда придет Досифей и начнет расспрашивать о Писании, побить юношу.
— Ничего не знаешь, так молчи! Как ты смеешь спрашивать? — ругал авва Серид Досифея.— Тебе ли разбирать Священное Писание? — И, побив его, отпустил.
Ученик смиренно принял побои и, вернувшись к старцу, показал ему на свои щеки, красные от пощечин, и сказал:
— У меня и на спине есть след от удара.
Досифей был тихий и старательный. Вместе с преподобным Дорофеем он нес послушание в монастырской больнице, и больным нравилось, как он работает, потому что юноша все делал тщательно и чисто.
Но иногда случалось, что он раздражался на больных п говорил гневные слова; после этого он все бросал и, плача, уходил в кладовую. Его утешали, но он не успокаивался. Тогда братия отправлялись к старцу Дорофею.
— Отче, пойди узнай, что с Досифеем, почему он так рыдает,— говорили монахи.
Авва Дорофей шел в кладовую.
— Что с тобой? — спрашивал он.
— Прости меня, отче, я рассердился и нехорошо отвечал брату.
— И не стыдно тебе, — укорял старец ученика, — сердишься, плохо разговариваешь с братом... Разве ты не знаешь, что тем самым обижаешь Христа?
Досифей низко опускал голову и ничего не отвечал. Когда старец видел, что юноша наплакался, он тихо говорил ему:
— Господь простит тебя, вставай, с сегодняшнего дня положим начало исправлению. Будем стараться, и Бог поможет.
Получив прощение как от Самого Господа, Досифей радостно вскакивал и шел к больным.
Скоро в больнице к этому привыкли, и если Досифей плакал, то все знали, что он кого-нибудь обидел. Тогда братия сразу шли к старцу и говорили:
— Отче, иди в кладовую, там есть для тебя работа. Старец стыдил и утешал ученика, и снова тот вставал
и с верой возвращался на свое послушание.
Досифей очень хорошо перестилал постели. Когда мимо него проходил авва Дорофей, юноша говорил ему:
— Отче, мне пришло на мысль, что я хорошо стелю постели.
— Удивительное дело! — отвечал старец. — Ты неплохой слуга и отлично заправляешь постели — вот только хорошим иноком никак не станешь.
Преподобный Дорофей не позволял своему ученику привязываться к вещам. Когда Досифею нужна была но- вал одежда, старец благословлял шить ее самому, и юноша с усердием принимался за работу.
— Готово? — спрашивал старец.
— Да, отче, — отвечал Досифей. — Хорошо получилось.
— Пойди отдай брату или вон тому больному. И Досифей с радостью слушался.
Однажды из кузницы принесли хороший нож. Досифей взял его и понес показывать своему авве.
— Вот, отче, я взял для больницы, если благословишь, потому что уж очень он хорош.
— Досифей, тебе так хочется иметь этот нож? — спросил преподобный.— И не стыдно тебе, что ты будешь его рабом, а не Божиим?
Досифей стоял, опустив голову.
— Отнеси нож в больницу, положи и не прикасайся к нему,— велел старец.
Ученик так и сделал — и ни разу не прикоснулся к ножу, хотя другие больничные служители им пользовались. Никогда юноша не прекословил и не обижался на своего отца духовного, а с радостью делал все, что тот говорил.
Досифей недолго прожил в монастыре — всего пять лет: он заболел чахоткой и приближался к смерти.
Кто-то сказал ему, что чахоточным полезно есть сырые яйца. Преподобный Дорофей тоже об этом знал, но как-то позабыл. Досифей сказал своему старцу:
— Отче, я слышал об одном средстве от моей болезни. Н.” прошу тебя, дай слово, что не принесешь мне этого.
Авва Дорофей обещал ему, и юноша сказал:
— Я слышал, что при чахотке полезно есть сырые яйца, но раз ты не велел мне этого — то уже и не вели, чтобы мне не смущаться помыслами.
— Хорошо, чадо, не буду, только не печалься,— сказал старец и больше не заговаривал об этом, а давал ему другие лекарства.
Старец велел Досифею всегда молиться: “Господи Иисусе Христе, Боже мой, помилуй мя” и: “Сыне Божий, помоги мне”. Когда юноша уже сильно ослабел от болезни, старец сказал ему:
— Досифей, помни о молитве, смотри, не потеряй ее.
— Хорошо, отче, помолись за меня, — отвечал ученик. Когда Досифею стало еще хуже, старец спросил его:
— Что, Досифей; как молитва?
— Хорошо, отче, за твои молитвы.
Когда юноша уже не вставал с постели и очень мучился от болезни, он сказал:
— Прости, отче, не могу больше держать молитву.
— Тогда оставь, — сказал старец, — только помни Бога н смотри на Него, как бы Он был перед тобой.
Терпя сильные страдания, юноша послал сказать великому старцу Варсонофию, подвизавшемуся в том монастыре, что он не может больше жить и просит отпустить его.
— Терпи, чадо, уже близка милость Божия,— отвечал великий авва.
Через несколько дней Досифей послал к старцу сказать, что он уже больше не может терпеть. — Иди с миром, предстань пред Святой Троицей и молись за нас, — ответил старец.
Услышав ответ Варсонофия, братия удивлялись и негодовали.
— Что он такого сделал,— говорили они,— за что ему такая слава?
В том монастыре было много постников и старцев, подвизавшихся в молитве и посте. Но никто не видел, чтобы Досифей усиленно постился или больше других молился — он и в церковь приходил только к поздней службе, и, случалось, доедал остатки больничного обеда.
Через несколько дней после кончины Досифея в монастырь пришел один великий подвижник. Он молился, чтобы Господь открыл ему загробную участь почивших в той обители братии. Господь показал ему всех отцов стоящими в светлом месте, и посреди них радовался юноша.
— Кто этот юный инок? — спросил старец братию. Те недоумевали, но, когда он описал его, все поняли, что это был Досифей, и дивились, что в столь краткое время он пришел в меру святых — за святое послушание.
